Мы уже рассказали, где и как был обустроен первый санаторий для карельских чиновников. И вот весной 1933 года в Дом отдыха «Маткачи» приехали трое молодых мужчин, но не оздоравливаться или просто отдыхать - работать. Персонал знал, что это москвичи и очень важные персоны: присланы «от самого», как- многозначительно говорил главврач, и все понимали - от Сталина. Однако их фамилии - Александров, Эрдман и Масс - местным ничего не говорили...

Этих разных людей и взаправду свело вместе предложение (а значит - приказ) «вождя народов»: «Советскому народу не хватает веселых фильмов». Госкино тут же взяло под козырек. Одной из бригад по созданию комедий стала группа Григория Александрова. Им вручили путевки в Дом отдыха «Маткачи» (только Бог знает, откуда о нем узнали в высших эшелонах власти) и велели через две недели привезти готовый сценарий.

Они действительно были разными людьми. Николай Эрдман с 20-х годов был известен как автор в жанре популярных в те годы сатирических обозрений и пьес. Одна из них - «Самоубийца» - имела поначалу большой успех, но ее вскоре запретили. Ну, какая диктатура, пусть даже пролетариата, позволит такую реплику: «Жизнь прекрасна... Я об этом в «Известиях» даже читал, но думаю - будет опровержение…»

Эрдману эта вольность тогда обошлась без последствий. С 1927 года он стал сотрудничать с Владимиром Массом. Они вместе писали пародии, басни, интермедии для Ленинградского Мюзик-холла, для Теа-джаза Леонида Утесова и Московского театра сатиры.

Николай Эрдман (слева) и Владимир Масс

И, наконец, режиссер Григорий Александров. В отрочестве он был подсобным рабочим в екатеринбургском театре. Всей душей принял революцию и новое «пролетарское искусство». В числе «синеблузников» Пролеткульта напрочь отрицал старое и ходил освистывать классические спектакли своего же театра. За чистоту убеждений 17-летний Гриша был назначен в театральный отдел наробраза, где занимался контролем за кинорепертуаром.

В своей книге "Эпоха и кино" Александров вспоминал: "Среди творческой молодежи тогда водилась мода - ходить босиком с весны до осени, носить длинные волосы и широкие штаны". Этой традиции он не изменил и когда стал чиновником наробраза.

В 1921 году Александров со своим творческим другом Иваном Пырьевым (в будущем - известным режиссером) перебирался в Москву. Они знакомятся с таким же сторонником революционного искусства Сергеем Эйзенштейном, создают театр идеологически выдержанной буффонады и эксцентрики, со сценой прямо в заводском цеху. Позднее Ильф и Петров едко высмеяли это их действо в "Двенадцати стульях", описав «Женитьбу» Гоголя, поставленную в театре Колумба.

С 1924 года Эйзенштейн начал снимать немое кино, Александров стал его верным ассистентом. Через год они выпустили фильм «Броненосец «Потемкин». Он завоевал приз на Всемирной выставке в Париже, но не по содержанию, а по режиссерской работе самого Эйзенштейна и операторской - Эдуарда Тиссе. Через год эта компания «выстрелила» уже откровенную киноложь - фильм «Октябрь»: его кадры штурма Зимнего дворца до сих пор представляются пропагандистами как документальные.

Передовые бойцы на фронте советского кинематографа Эйзенштейн, Александров и Тиссе в 1929 году были награждены трехлетней творческой поездкой по студиям Европы и Голливуда с целью изучения опыта производства звуковых кино.

Голливуд. Режиссёры Григорий Александров, Сергей Эйзенштейн, Уолт Дисней и оператор Эдуард Тиссэ

Александров вовсю "наматывал на ус" постановку каскадерских трюков и массовых бурлесковых сцен американских коллег. Вернулся в СССР он как раз вовремя, когда Сталин захотел собственных кинокомедий.

 …Итак, трое мужиков заперлись в «Маткачах». Посылом для комедии стало представление театра Утесова «Музыкальный магазин», из которого родилось условное название сценария - «Пастух из Абрау-Дюрсо».

Как шла работа в Доме отдыха, никто из этой троицы потом не вспоминал, и на то были свои причины. Только Леонид Утесов как-то обмолвился, что напутствовал их просьбой включить в «фильму», как тогда называли кино, сцену с тридцатью « голливудских герлс», танцующими нечто вроде канкана. Сценаристы мрачно усмехнулись: «Найдем им место, если не сумеем прикончить раньше».

Леонид Утесов и его Теа джаз

Двух недель веселой троице не хватило, и они, вернувшись в Москву, перебазировалась в другую обитель творчества - в усадьбу Абрамцево, где сценарий и был благополучно завершен. А уже осенью в Гаграх начались натурные съемки, которые вел оператор Владимир Нильсен.

11 октября 1933 года шел обычный рабочий процесс: днем съемки, вечером - веселая гулянка в гостинице. Но на этот раз она закончилась тем, что к отелю подъехал автомобиль с двумя чекистами, которые увезли Масса, а через час вернулись за Эрдманом...

Только спустя годы выяснилось, что накануне, на кремлевском приеме у Сталина, знаменитый артист Василий Качалов, хорошо подпив, прочитал басню Эрдмана-Масса. Она была написана ими не для печати, а для души, еще в 1930 году, и распространялась «самиздатом» в творческих кругах:

"Мы обновляем быт

И все его детали.

Рояль был весь раскрыт,

И струны в нем дрожали.

«Зачем дрожите вы?» –

спросили у страдальцев

Игравшие сонату десять пальцев.

«Нам нестерпим такой режим.

Вы бьете нас – и мы дрожим!»

Но им ответствовали руки,

Ударивши по клавишам опять:

«Когда вас бьют, вы издаете звуки.

Коль вас не бить, вы будете молчать».

Конец сей басни ясен:

Когда б не били нас, мы б не писали басен".

Послушав выступление знаменитого артиста, Сталин поинтересовался, кто автор этих стихов…

Современники утверждают, что Качалов, узнав, что после его бравой декламации произошло, вконец запил, пытался покончить с собой, приходил к родным арестованных, предлагал им финансовую помощь...

Обоих сценаристов упекли в ссылку в Сибирь. Эрдмана спустя два года освободили с запретом проживания в столице и крупных городах. А затем окончательно помиловали, и он написал сценарий к очередному фильму Александрова «Волга-Волга» (1938 год). Во время войны Николай Эрдман работал в составе фронтовой концертной бригады, где познакомился с Юрием Любимовым, будущим режиссером Театра на Таганке, и затем долго с ним сотрудничал. Он также известен своей адаптацией экранизации сказки «Морозко», «Город мастеров», «Огонь, вода и медные трубы».

Владимир Масс, получивший за «антипролетарское» творчество 10 лет ссылки, вернулся в Москву только в 1943 году. Он начал писать - и с успехом - пьесы, но в 1948 попал уже под сталинскую «борьбу с космополитизмом». Автора на этот раз не арестовали, но охоту работать в жанре сатиры напрочь отбили. Последним творческим багажом Масса стали конферансы, сценки для Райкина, Мироновой и Менакера и других советских, как бы сейчас сказали, стендаперов. Он писал либретто для популярных оперетт, таких как «Трембита» и «Белая акация».

Александров после ареста сотоварищей картину изрядно сократил, отбросив треть сценарного материала, сделал помпезный финал а-ля Голливуд, пригласив, как отметил Утесов, вместо тридцати «герлс» упитанных теток. А начальник Госкино Борис Шумяцкий велел выкинуть из титров имена репрессированных сценаристов. Чтобы уже вообще ничего о них не напоминало, лента получила название «Веселые ребята».

Оператор картины Владимир Нильсен писал: «Снимаем жуткую халтуру, тем более вредную, что все это, несомненно, будет иметь успех и станет стилем советского кино на неопределенное время». Верно заметил Владимир Соломонович (кстати, успевший снять для Александрова «Цирк» и «Волга-Волга» и расстрелянный в 1938 году): трудящиеся массы чуть не умирали от хохота. В 1935 году довольный Сталин сказал на съезде передовиков-стахановцев: «Жить стало лучше, жить стало веселее»…

Текст: Александр Трубин