С чистого листа после колонии в Карелии: разорвать порочный круг

 Груз прошлого

У ИК-9 в Петрозаводске нет четкого адреса – как-то так повелось. Для несведущих маршрут объясняют на пальцах, добавляя название микрорайона – Птицефабрика. Район атмосферный, «девятка» находится на отшибе и добавляет колорита.

«Закон суров, но справедлив», – гласит надпись на кирпичной стене, прикрытая кружевом колючей проволоки, но жизнь есть и там – за железными стенами и высокими заборами – просто человеку с воли ее трудно понять, а человеку «оттуда» сложно начать все с чистого листа.

Помочь заключенным разорвать порочный круг должен закон о пробации. Вышел человек из мест не столь отдаленных после долгой отсидки и столкнулся с тем, что никто его на воле не ждет, устроиться на работу – квест со звездочкой, лишних денег нет, дальше жить как-то надо, а соблазнов много – вынужденная «завязка» – на зоне не употребляют, закончилась.

Как сделать так, чтобы первый срок стал единственным, науке пока неизвестно. Но в карельском УФСИНе пытаются.

Профессия – спасение?

О том, как карельские чиновники могут помочь преображенным сидельцам, на встрече, посвященной пробации, рассказал заместитель начальника регионального УФСИНа Андрей Ломонос.

Оказалось, что нет помощи лучше, чем дать заключенным возможность получить профессиональное образование. Причем учиться хотят не только люди, которые отбывают наказание за высокими заборами, но и те нарушители закона, которые по решению суда попали в исправительные центры. Потребность в образовании есть, есть техникум, готовый пойти УФСИНу навстречу, нужна только заявка на учебные места по правительственной линии.

Представитель ООО «Каменъ»  – камнеобрабатывающего предприятия, сотрудничающего с «девяткой», лучше всех объяснил, зачем заключенным профессиональное образование: «Мы всегда открыты. У нас есть вакансии. Основной вопрос к освободившимся – их квалификация. Естественно, мы не сможем доверить работу на станке или с пилой человеку, у которого нет никакого образования и опыта работы. Вакансии разнорабочего менее оплачиваемые, не всем они интересны. Честно скажу, в камнеобрабатывающей сфере работает большое количество людей, которые когда-то отбывали наказание. Это тяжелая работа, очереди желающих нет».

И, если педагог с судимостью – это нонсенс, то распиловщик камня или автослесарь – явление, которое имеет право на жизнь.

Околомедицинские проблемы

Еще одна боль, о которой не боится говорить руководство УФСИН, упирается в деньги. Иногда начать новую жизнь мешает отсутствие пары тысяч рублей, которые требуются для того, чтобы оплатить медицинскую комиссию при трудоустройстве. Андрей Ломонос спросил, нельзя ли организовать прохождение таких медкомиссий в рамках диспансеризаций и профосмотров.

Замглавы Минздрава, присутствующая на встрече, заверила, что эта возможно, но лишь частично, так как для исследований, которые не входят в перечень, нужно определить источник финансирования.

Заместитель руководителя карельского УФСИНа также очень беспокоится о судьбе заключенных с ВИЧ или гепатитом. По его словам, на антиретровирусную терапию, уходят миллионы (в год лечение одного больного обходится государству в 1 млн рублей), но после освобождения больной может так и не дойти до Центра профилактики и борьбы со СПИДом. Заместитель министра здравоохранения этот вопрос выслушала внимательно и попросила заранее сообщать в Минздрав о каждом пациенте с подобным диагнозом.

Промежуточным звеном между УФСИНом, диспансерами и наркологическими кабинетами в ЦРБ Минздрав также выступить готов. Вынужденная ремиссия не гарантирует того, что человек после освобождения не будет употреблять наркотики или не окажется под властью зеленого змия.

Нужна система

Крыша над головой после освобождение – тоже вопрос для заключенных не праздный. Порой осужденным требуется паллиативная помощь и размещение в интернатах.

Так, одного из заключенных, еще до вступления в силу закона о пробации, смогли на время определить в санаторий. Мужчина перенес сложную операцию на головном мозге, но ему было некуда пойти в период восстановления.

Руководства УФСИНа считает, что не менее важно отслеживать, смог ли осужденный после освобождения найти работу, обращался ли в службу занятости по месту жительства.  Пока очень многие вопросы решать приходится в индивидуальном порядке, системности не хватает.

Просьба – не выдворять

Лариса Бойченко, уполномоченный по правам человека в Карелии, в свою очередь, поинтересовалась, обязательно ли осужденных, не имеющих российского гражданства, после окончания срока выдворять из страны. 

В УФСИНе на этот счет церемониться не готовы: если вынесено решение о нежелательности пребывания того или иного иностранного гражданина на территории РФ, выдворение произойдет однозначно. Более того, есть высокая вероятность того, что вернуться в Россию быстро бывшим преступникам не позволят.

Жизнь в «девятке»

Пока представители министерств и ведомств обсуждали вопросы успешной интеграции заключенных в правовое общество, в «девятке» кипела жизнь.

На производстве пилили и шлифовали камни, на кухне и в пекарне готовили.

Отряд с заключенными, которые щурились от яркого солнца, в сопровождении охраны шел по асфальтированным закоулкам, соединяющим здания. Кто-то из заключенных отсыпался после ночной смены.

Сегодня «девятка» стала домом для более чем 200 заключенных. Здесь нет рецидивистов, но у большинства – тяжкие и особо тяжкие статьи. Есть среди спецконтингета те, кто отбывает срок за убийство, изнасилование, грабеж. Кому-то сломали жизнь наркотики. Есть те, чья жизнь за решеткой, началась с приступа наркотической ломки. Кого-то из этого состояния удалось вывести в стенах колонии с помощью медикаментов, в особо запущенных случаях – на несколько дней пациента передавали в руки врачей.

Первые полгода за решеткой несладко приходится всем, затем привыкают.  Для тех, кто верит в Бога, всегда открыты двери в храм Ионы Яшезерского.

Нет времени на глупости

На данный момент самому младшему заключенному – 19 лет, самому возрастному – 74.  Жизнь у местных обитателей расписана по минутам. На работе у всех есть нормы выработки. Без навыков за месяц можно и пяти тысяч не заработать. Опытный швейник – 30 – 40 тысяч заработает, каменщик – до 50. В пандемию на «швейке» спокойно зарабатывали 50 – 60 тысяч – шили маски и защитную одежду.

На территории «девятки» есть своя теплица, где выращивают зелень и огурцы. Для души.

Для души можно выступать в ансамбле, изучать классическую литературу или научиться монтировать видео для местного ТВ.

А еще в колонии можно восполнить пробелы образования. Правда, на высшее образование придется потратиться. Только тогда вуз предоставит все пособия. Учиться за решеткой предстоит заочно и старательно, а диплом писать  по старинке – без интернета.

Руководство УФСИНа верит в то, что если заключенный все время чем-то занят, то времени на «глупости» просто не останется. Наверное, поэтому свободное время наступает в течение суток 7 раз – от получаса до 2,5 часов.

Пожалуй, самые свободные в «девятке»  – местные кошки. Сотрудники ИК-9 шутят, что все пушистые прошиты и пронумерованы, но, похоже, хвостатых здесь действительно любят, холят, лелеют и следят за здоровьем.

Но не только кошки, греющиеся на солнце, напоминают о доме. Домашней едой пахнет в местной столовой.

Надежда помогает жить

Для кого-то из заключенных кулинария стала спасением и за свой спасательный круг обитатели «девятки» держаться.

 – Я до того, как начал получать кулинарное образование в колонии, только яичницу готовить умел. Мне очень нравится учиться готовить, – рассказал один из поваров, уточнив, что для работы с продуктами нужна медкнижка. – Любимое меню заключенных – макароны с котлетами.  Салаты каждый день готовим. В Новый год делали оливье, тефтели с луком, гороховый суп на говяжьем бульоне и мясо. Хлеб у нас тоже собственного производства, всегда свежий.

Оказалось, что в пекарне пекут не только белый и черный хлеб, но еще и изготавливают макароны. А к большим праздникам  выпекают вкусные сдобные булочки.

Складывается ощущение, что улыбчивый мужчина на кухне нашел в «девятке» свой спасательный круг.

Есть здесь и сотрудники, которые верят, что работа с людьми – это всегда хорошо, что людям надо помогать.

«В 2010 году я сидел в 11 классе на уроке биологии. К нам пришел сотрудник отдела кадров этого замечательного учреждения и сказал – если в двух словах – «Молодые люди, у нас хорошо, поступайте к нам». Исходя из того, что я сейчас перед вами в погонах, можно сделать вывод, что я поступил. Отучился пять лет в вузе и пришел на должность начальника отряда», – рассказал Дмитрий Гурбашков.

Зона – не сказка и не санаторий. Но система без человеческого лица никогда и никому не сможет помочь. А помощь заключенным порой действительно нужна, чтобы начать сначала.

Текст: Ксения Сорокина

Фото: Людмила Корвякова