Дело минувших дней

В понедельник 28 августа начался суд над бывшим карельским бизнесменом и политиком Василием Поповым, еще в 2015 году покинувшим Россию. Естественно, всех, кто следит за его судьбой, интересовало, чем же эмигрировавший предприниматель вновь не потрафил российским законам — учитывая, что никаких политических заявлений он не делал несколько лет.

Как выяснилось, следственные органы решили вернуться к «делу Петропита», истории настолько дурно пахнущей, что головами качали даже самые циничные юристы.

Напомним основные обстоятельства, за которыми много лет внимательно следил «МК в Карелии». Вот что пишет издание: 

«В 2012 году директор „Петропита“ Ольга Залецкая, с одобрения петрозаводского мэра, выставила на аукцион принадлежащее муниципалитету здание на ул. Калинина общей площадью 3237 кв. м. Минимальная стоимость строения после трех экспертных оценок была определена менее чем в 18 миллионов рублей — при рыночной цене якобы в два раза большей (по утверждению следствия)».

И далее:

«Причиной двойного снижения цены стало то, что помещение было отдано в долгосрочную аренду на 49 лет, что существенно сужает круг возможностей его использования. Арендатором была фирма, руководимая Александрой Корниловой. В результате участие в аукционе приняла только Анастасия Кравчук».

Все три женщины в той или иной степени были связаны с магнатом Василием Поповым. Поэтому «силовики» объявили их преступной группой, сговорившейся отнять у города имущество. И на первый взгляд так оно и было.  

Логика у следствия и журналистов была одинакова. 1 марта 2011 года Попов сговаривается с подругами наложить лапу на муниципальную недвижимость в расширенном центре города. Он организовывает передачу здания бывшего Комбината школьных столовых в долгосрочную аренду подконтрольной фирме. Потом он помогает зависимому от него депутату Петросовета Залецкой занять кресло директора «Петропита». Она выставляет здание на продажу.

Бывший Комбинат школьных столовых

Поскольку имущество обременено арендой, претендентов на него нет — кроме жены Попова. Она выкупает здание по начальной цене, после чего арендатор уходит, и обременение исчезает. Имущество фактически приобретено по вдвое заниженной стоимости для очевидной цели: снести никому не нужную «коробку» и построить на этом месте жилой комплекс. Либо перепродать с огромной выгодой.

Повторяем: это было видно на первый взгляд. Но существовала важная разница в подходах у следствия и прессы. Следственный комитет увидел в произошедшем преступление, а журналисты изначально подтверждали, что все сделано пусть хитро, но в рамках действующего законодательства. Нельзя сажать бизнесменов за то, что они увидели возможность и законно ею воспользовались — а каждое действие в этой истории было легитимным, согласованным с властями и даже утвержденным карельским Арбитражем.

Доказательства побоку

То, что у следствия нет никаких доказательств преступного умысла, кроме собственных рассуждений, стало понятно довольно быстро. Провалилась попытка доказать, что сдавать здание банкротящейся организации в аренду без конкурса было незаконно. 

Простая хронология событий показала, что 1 марта 2011 года Попов не мог предугадать ни назначение Залецкой директором «Петропита», ни согласие петрозаводских властей на продажу строения: в это время предприятие находилось под внешним управлением.

Никто не смог пояснить, откуда «группа Попова» могла знать, что на открытый конкурс по продаже здания больше никто не заявится.

В деле фигурировало пять разных оценочных экспертиз этой недвижимости, и все они противоречили друг другу…

Читайте по теме: «Крайней останется судья?» 

Кроме того, в деле всплыло еще одно обстоятельство, которое в корне поменяло взгляд на эту историю — о нем ниже. И хотя все огромные дыры в обвинении были приданы огласке, в 2017-м Ольгу Залецкую, Александру Корнилову и Анастасию Кравчук признали виновными в мошенничестве и приговорили к условным срокам от 3 лет 6 месяцев до 4 лет, со штрафами по 500 тысяч рублей. Кроме того, с них взыскали 11 с лишним миллионов рублей ущерба.  

Все трое виновными себя не признали. Чем судья мотивировала свое решение, неизвестно до сих пор: за прошедшие годы приговор женщинам так и не был опубликован на сайте Петрозаводского городского суда. Верховный суд Карелии приговор подтвердил, и вот это решение есть в нашем распоряжении.

Правильные формулировки

Спустя 6 лет (!) после вынесения приговоров начался суд над Василием Поповым. Хотя его дело было выделено в отдельное производство, обвинительное заключение, зачитанное прокурором, в точности повторяет то, что инкриминировали и женщинам.

При этом само участие Попова в «сговоре» подтверждалось только показаниями единственного свидетеля, который на суде рассказал, что на него оказывали прямое давление. Более того, он всего лишь допустил, что Попов мог обращаться к нему с вопросами о здании бывшего комбината, но не помнил такого разговора. Судью это не смутило. 

Как показывает анализ приговора и нового судебного заключения, все дело строится на трех формулировках, постоянно повторяемых обвинением.

Первый момент — выражение «устойчивая  группа лиц, созданная с целью получения прибыли», которую создали Попов и три его подруги в 2011 году. Звучит так, что хочется сразу добавить: «…в просторечии именуемая „шайка“». Между тем, если задуматься хотя бы на секунду, можно понять, что это обычная коммерческая фирма или холдинг, для которых получение прибыли является естественной целью.

Аукционный дым

Вторая формулировка: здание было продано по «явно заниженной цене», «значительно ниже рыночной». 

Стоимость здания перед конкурсом определялась на основе оценочной экспертизы. Их, как уже было сказано, было целых три, причем последнюю провела государственная организация: 18 миллионов рублей. На ее основе имущество было продано с торгов, и ее выводы в суде никто не оспаривал. Но следствие заказало свою экспертизу, которая «выдала» 29 миллионов, и суд выбрал ее. Почему — не объясняется.

Поясним для несведущих. Такая оценка — требование закона для определения начальной цены на торги. Но, как утверждает наш эксперт, при заявлении начальной цены нужно соблюдать осторожность. Завышенная цена приводит только к тому, что на аукцион никто не заявляется, и время и деньги, потраченные на его организацию, пропадают.

Заниженная же цена может привести к тому, что количество участников аукциона резко увеличится. Как показывает практика, в процессе оживленной торговли бизнесмены, войдя в раж, платят куда бо́льшие деньги, чем рассчитывали хозяева имущества…

В случае с Комбинатом школьных столовых логика проста: если и за 18 миллионов никого, кроме Кравчук, не было, то за 29 «лямов» торги просто бы не состоялись — а это убытки и расходы на организацию нового аукциона.

Две цены

Но и это не так важно. Как подтвердили нам два авторитетных эксперта в сфере закупок, результаты оценки вовсе не показатель реальной цены имущества.

Пример: вы хотите продать дорогое ювелирное украшение и заказали его оценку. Специалист определяет стоимость вашего кольца - по цене материалов, качеству работы  ювелира, примерной стоимости аналогичных изделий на рынке. Но когда вы приходите в ломбард, покупать у вас товар по этой цене отказываются, а предлагают на 30 процентов меньше — потому что-либо таких колец сейчас много, либо они уже не модные, либо еще что-то… И так во втором ломбарде, и в третьем, и в четвертом.

Просто вы пытаетесь реализовать украшение по оценочной стоимости, а вам называют как раз рыночную. Ту, по которой ваш товар готовы купить, а не ту, по какой ее оценил эксперт. То есть рыночную цену определяет не оценщик, а рынок, поэтому она так и называется.

Оценочная стоимость всегда базируется на твердых критериях, рыночная — на обстоятельствах. К примеру, кубики льда, которые недавно начали продаваться в петрозаводских магазинах, стоят по 100 рублей за килограмм. На Северном полюсе, с учетом доставки, их цена возрастет раз в двадцать. Но купит ли их там кто-нибудь даже по первоначальной цене? Оценочная стоимость одна, рыночная, в данных обстоятельствах, совершенно иная.

Неликвид

А теперь о ключевом обстоятельстве, которое перевернуло все дело «Петропита». Еще до суда огласке был предан тот факт, что здание бывшего Комбината школьных столовых находится менее чем в 100 метрах от железнодорожных путей. Оценщики никак не учитывали этот факт, а он основополагающий, потому что строить жилье на этом участке нельзя.

Таким образом, приобретение этой земли полностью теряет смысл: строительство офисного здания или торгового комплекса здесь совершенно невыгодно, а использовать существующее здание можно только по одному назначению — склад. Склад не стоит 18 миллионов рублей. Если Попов кого и обманул, то только самого себя. 

Шесть лет назад это было просто предположением, но само время неопровержимо доказало его правильность. За все эти годы строение и участок так никто и не  купил. Поэтому нам остается разобрать третью спорную формулировку: «особо крупный ущерб».

Продолжение следует.

Текст: Максим Берштейн