В ожидании приговора: будни следственного изолятора № 1 Петрозаводска

Суд да дело

Всё течет, все изменяется. От трёхэтажного здания «тюремного замка» сохранились только два этажа. Сейчас на замок СИЗО № 1 не похоже  даже отдалённо. О дореволюционном прошлом напоминают лишь бывшая комната смотрителя тюрьмы и окна арочного типа в административном здании. Ещё на солидный возраст следственного изолятора указывает непрекращающийся ремонт. 

При этом количество «арестантов» спустя более чем полтора столетия увеличилось.  Раньше в трёхэтажном здании содержалось  47 человек. В двухэтажном здании СИЗО содержится 119. И это «лимит». Большинство – мужчины. От общего количества подследственных и осуждённых всего 15 человек – женщины и 3-е – несовершеннолетние.  Сотрудников – аттестованных  и вольнонаёмных –  больше 140 человек. 

В зоне повышенного внимания

Длинные коридоры, массивные, железные двери. С первых минут ощущаешь, что попал на режимный объект.

 Отдаешь паспорт, впоследствии тебе его возвращают, сдаешь мобильный телефон, проходишь через металлическую рамку, затем тебя досматривают с металлоискателем. Проверяют даже подошвы.

Здесь всё строго. Даже в туалете камеры нельзя находиться больше двух минут – сработает антисуицидальный датчик и нагрянет резервная группа из сотрудников дежурной смены.

В СИЗО жизнь заключённых и осужденных расписана по часам. От подъёма – в 6 утра и до отбоя – в 10 вечера.  Всюду видеокамеры, на дверях есть смотровые глазки и окошки. Лиц, склонных к нападениям или членовредительству,  ставят на профучёт, чтобы снизить риск возникновения эксцессов.

Железные правила

 Свет в камерах горит всегда, после отбоя он становится более приглушённым.  В течение дня нельзя лежать на кроватях. Приёмы пищи и поход в душ, свидания с близкими и даже телефонные разговоры проходят по графику.

Все предметы в камерах и карцерах прикручены к полу, чтобы ими нельзя было забаррикадировать двери. Не допускается ничего острого. О наручных часах, как и о мобильниках, можно забыть. Почти нигде нет зеркал. Следственный изолятор – не про одиночество и личное пространство, но и создан он, чтобы изолировать преступников и подозреваемых в преступлениях от общества.

В узких режимных коридорах есть кнопки тревожной сигнализации и ключеулавливатели – на случай, если кто-то из подследственных решит завладеть ключами. В медкабинете и помещении личного обыска – отдельные камеры, в которых находится заключенный во время осмотра или досмотра. Решетки «прячутся» даже за пластиковыми окнами.  Все здесь подчиняются правилам и инструкциям: инспекторы УФСИНа и вольнонаемные  сотрудники: медики, психологи и др.

Доступная медицина

Медицинский кабинет находится на втором этаже. Фельдшер Александр Кокшин рассказал, что в СИЗО работает 4 фельдшера и 1 постоянный врач. Есть рентгенолаборант, приезжает психиатр. Даже в ночное время нужно быть готовым к тому, что позвонят и придётся выехать на место.

О проблемах со здоровьем подследственные и осуждённые сообщают утром, когда сотрудники делают обход. В течение дня всех болящих приводят на осмотр. С зубной болью или серьёзными проблемами – отвозят в городские больницы. Естественно, под конвоем.

 Но минимум необходимых препаратов в медкабинете есть, все лекарства аккуратно разложены по полочкам. Александр Кокшин пояснил, что препараты поступают централизованно из Медвежьегорска, всё необходимое обычно заказывают на неделю. Подследственные или осуждённые с серьёзными заболеваниями, к примеру, больные диабетом, также могут рассчитывать, что без жизненно-важных препаратов и тест-полосок для глюкометра их не оставят.

Даже вакцинироваться в медкабинете можно, если есть желание.

Опасные пациенты

Как оказалось, осмотры через решётку в медицинском кабинете проходят совсем не случайно.

Персонал в основном здесь работает женский. Если нужно на кушетке больного осмотреть, прощупать живот, то инспектор стоит рядом, следит за порядком. Но даже при рядовом осмотре, через решётку, меры безопасности – превыше всего. В кабинете есть кнопка тревожной сигнализации. Работоспособность кнопки медработники проверяют каждое утро и ежедневно проходят обязательный инструктаж.

Вопрос, а так ли это необходимо, отпадает, когда врио начальника СИЗО № 1 Александр Хаанпея описывает спецконтенгент и набор статей подследственных:

«Если по процентному соотношению, то сюда чаще всего попадают те, кого обвиняют в кражах, открытых хищениях, хранении и сбыте наркотических веществ. Кто-то является фигурантом уголовных дел по тяжким статьям – таким, как убийство, изнасилование, нанесение тяжких телесных повреждений. У нас содержатся рецидивисты, которые ранее уже отбывали наказание в местах лишения свободы. Кто-то судим уже 8 раз, кто-то 5».

Встречаться с последними в узких коридорах СИЗО хочется не особенно. И это как-то сразу объясняет все ключеулавливатели, видеорегистраторы, с которыми не расстаются сотрудники. Но от мысли о том, что за тобой всё время наблюдают и «мёртвых зон» практически нет,  немного не по себе. Но всё-таки речь идёт о следственном изоляторе.

15 суток в одиночестве

Громыхают ключи, скрипят двери, мы спускаемся по лестнице, снова двери, ключи и…  пустой карцер.

Карцер – небольшое помещение, в котором железная койка и такой же обезличенный стол соседствуют с новеньким унитазом, железной раковиной, над которой «ютится» «полка» для гигиенических принадлежностей и кружки, словно выдолбленная в стене.

Лежать в карцере до отбоя нельзя. Можно… думать о своем поведении...

В карцер можно угодить на 15 суток. 24/7 – без права на курение, свидания с близкими, телефонные разговоры.  Даже тут за тобой постоянно наблюдают. Видеокамера – непременный атрибут следственного изолятора – находится под самым потолком. Есть переговорное устройство, по которому можно связаться с сотрудником. Смотровое окошко также есть. СИЗО – не про одиночество, здесь изолируют потенциальных преступников и рецидивистов.

Свет в карцере горит всегда, как и в камерах: дневное освещение меняется на ночное. Такие правила.

Попасть в карцер можно за грубое оскорбление сотрудников, притеснение сокамерников, хранение или изготовление запрещённых предметов. За нападение на сотрудника СИЗО можно получить и значительную прибавку к сроку.

С холодильником и телевизором

Камера по сравнению с карцером напоминает курорт: холодильник (у женщин и детей есть всегда, у мужчин – при наличии технической возможности), телевизор, бак с питьевой водой, туалет – в закрытой кабинке, огражденная стеной раковина. В камере находятся четыре железные кровати с постельным бельем, заправленным ровно и аккуратно, будто по линейке. Иногда кроватей больше или меньше.

 С противоположной стороны от двери стоит железный, слишком массивный стол со скамейками. На стене на крючках висят белые, «казенные» полотенца.  Из общей картины выбиваются только полка с книгами, яркие баночки шампуней, красивые, нежных цветов чашки.

В туалете на потолке мигает красным антисуицидальный датчик и немного пахнет сигаретами. Жить можно.

 Свобода и её отсутствие

Следующая комната сильно отличается от всего увиденного ранее. Она предусмотрена для подследственных с детьми до 3-х лет. Не удивлюсь, если кто-то рожает специально, чтобы попасть в такие условия – настолько в этой комнате хорошо и уютно. Мягкая двуспальная кровать, деревянная кроватка для ребёнка с цветастым матрасом, деревянная тумбочка, деревянный столик со скамейкой для мамы и его миниатюрная копия – для малыша, шкаф, игрушечный ослик-качалка, сушилка, раковина, над которой приделана полочка с зеркалом, отдельный душ и туалет, горшок для ребёнка… 

Комната обустроена с большой заботой. Здесь не работает формула: 4 квадратных метра – на человека.  Здесь никто не следит, сколько раз мама и малыш ходят в душ, что делают в туалете и сколько минут. Эта комната – как небольшая квартира-студия – оазис относительной свободы в следственном изоляторе.

Принимать душ в любое время остальные подследственные не могут. Мужчины моются в душе раз в неделю, женщины – два. Мыться приходится в общей, не разделённой на отсеки, но очень приличной душевой. На помывку дают не менее 15 минут. Отдельная душевая предусмотрена для подследственных из одиночных камер.

Кормят всех одинаково – по графику: 3 раза в день – взрослых, 5 раз в день – детей. Еду готовят в пищеблоке, затем раздают по камерам.

 На прогулки подследственных выводят в прогулочные дворы – их семь. Прогулочный двор – такая же камера, но под открытым небом. Правда, стены  у неё импровизированные, их с четырех сторон заменяет железный забор, наверху – колючая проволока.

Во время прогулки громко играет радио. Рядом вышка – ещё один «наблюдательный» пункт. В каждом прогулочном дворе – деревянная скамейка и урна. Курить здесь не запрещают. В течение часа можно ходить от стены к стене и слушать музыку, которая мешает переговариваться. Бывает, что в соседних прогулочных дворах гуляют подследственные, проходящие по одному делу – меры безопасности не будут лишними.

Лучшее – детям

Хотя о бесчеловечности говорить не приходится: ведь любого подследственного и осуждённого, который попал в СИЗО в футболке и шортах, без мыльно-рыльных принадлежностей, обеспечат так называемым «гуманитарным набором»: минимумом необходимых вещей, нижнего белья и одежды. Матери с маленьким ребёнком «сверх минимума» выдадут памперсы, пеленки, игрушки.

 Для юных подследственных возможностей в СИЗО жить нормальной жизнью предоставляется больше: во время прогулок им доступны занятия спортом. Им выдается спортинвентарь: турник, мяч, гантели, штанга. Да и времени, чтобы дышать свежим воздухом, даётся больше.

Вообще, несовершеннолетние даже за решёткой живут особенной жизнью. Как и взрослые, они ходят на допросы к следователю, общаются с юристом, но, кроме этого, учатся, готовятся к экзаменам. Как объяснил старший инспектор группы по воспитательной работе с подозреваемыми, обвиняемыми и осужденным Александр Кутузов, у СИЗО заключен договор с школой № 26. В течение учебного года к подследственным приходят педагоги. Правда, изучают дети в следственном изоляторе в основном гуманитарные и точные науки. ИЗО, ОБЖ, труд и физкультура – здесь недоступны. Уроки длятся по часу – полтора, перемен не предусмотрено. Но даже это кому-то помогает сохранить связь с жизнью по ту сторону высокого забора.

Другая жизнь

Своё, отдельное царство у осуждённых из хозчасти. Попасть сюда – в отдельное общежитие, так называемый отряд по хозяйственному обслуживанию, можно только после вынесения приговора, если человек ранее не привлекался и судим не по тяжкой статье. Для этого достаточно написать заявление на имя начальника СИЗО.

Осуждённые из отряда также живут по строгому внутреннему распорядку, рано встают и рано ложатся, в отличие от подследственных – ходят на работу и получают зарплату, но в личное время могут попить чай на уютной кухне или принять душ. В их камере-комнате – 9 кроватей и столько же тумбочек, на каждой из которых указаны ФИО осуждённого, начало и окончание срока. Стол не прикручен, есть бак с питьевой водой. Из окна, пусть и за железными решётками, видно небольшую часовенку. Работники хозблока уже могут выйти на улицу и покурить в отведенном для этого месте. Зарядку делают также на свежем воздухе. Четверо из них состоят в добровольной пожарной дружине. Также у осуждённых есть комната для культурного досуга – с настольными играми, гитарой и телевизором. Помимо телевизора, есть DVD. Смотреть можно  далеко не всё. В День отряда подсудимых навещают родственники.

Все равны

Но так же, как подследственным, подсудимым нельзя посещать «местную» библиотеку и ходить в магазин при следственном изоляторе. Книги им приносят сотрудники СИЗО. Как, впрочем, и продукты – согласно списку.  Деньги за товары снимают с лицевого счёта. Разговоры по телефону  и краткосрочные свидания им доступны не чаще, чем всем остальным. Подследственным разговаривать по телефону можно только с разрешения следователя или суда. Все разговоры прослушиваются.

Подсудимые и подследственные равны и в том, что посылки от родных и друзей и у тех, и у других – строго регламентированы. В месяц можно передать в одни руки только 30 килограмм вещей и продуктов с воли.

Каждую посылку тщательно проверяют и обыскивают, чтобы в следственный изолятор не попали запрещённые вещества или СИМ-карты.

 Та же самая история – и с подарками для несовершеннолетних, которые в праздники нередко приносят официальные «делегации». К сожалению, некоторых детей, попавших в СИЗО, навещать некому – на свободе такие несовершеннолетние живут в Центре помощи детям. А если близкие люди у ребёнка остались, то для юных подсудимых – это огромная эмоциональная поддержка, ещё один шанс выбраться из трясины к нормальной жизни. Для некоторых взрослых этот шанс потерян навсегда. Хотя не закоренелых преступников полное погружение в СИЗО – мир распорядка и правил – может поставить на путь исправления.

Текст: Ксения Сорокина

Фоторепортаж: «Фактор News»