Несколько дней назад карельское пространство соцсетей обсуждало одну тему: состояние постояльцев дома-интерната для ветеранов в Петрозаводске. Депутат Закосбрания Инна Болучевская, побывав в соцучреждении, описала то, что увидела. Впечатлений у парламентария было много.

«Спортивный зал, столовая, верхние этажи Дома-интерната, где проживают обслуживающие себя самостоятельно ветераны, произвели хорошее впечатление. Но стоило нам спуститься на этажи к лежачим пациентам, как все проблемы учреждения собрались в ужасающую картину, которая несколько дней стоит у меня перед глазами», - поделилась с подписчиками парламентарий. Далее она коснулась и запахов, стоящих в помещениях, и, что самое главное, количества сотрудников, заботящихся о, как говорят в подобных учреждениях, «получателях соцуслуг».

Фото: Инна Болучевская

«В одной из комнат застали страшную сцену: беспомощная лежачая женщина тянулась рукой к поставленным рядом с ней на тумбочке тарелкам с остывшими супом и макаронами, но проливала содержимое. Рядом с ней на простыне образовалась лужа из еды… Запомнился взгляд несчастной – полный отчаяния. Ко всему прочему, у женщины явно давно не меняли памперс – запах стоял ужасный (потом выяснилось, что из 4 ваннщиков работает один, и, пока он был в отпуске, людей не мыли по две недели, только обтирали)», - написала Болучевская.

Пост, вышедший 20 сентября, стал вирусным. Больше сотни репостов, десятки упоминаний. А 23 сентября Ольга Соколова, министр соцзащиты заявила о «проверочных мероприятиях» в связи с публикациями в СМИ. Что именно будут проверять, кто конкретно и как – не уточняется.

А уже 26 сентября карельскую прессу пригласили в дом-интернат засвидетельствовать теплые взаимоотношения между учреждением, министерством соцзащиты и благотворителями, которые единым фронтом делают все, что можно для улучшения качества жизни получателей соцуслуг.

Фонд «Память поколений» передал в интернат три современные функциональные кровати, две электрические коляски, на которых пожилые люди могут и за покупками съездить, и променад устроить себе, электроподъемник, чтобы было проще взаимодействовать с теми, кому трудно двигаться, ванночки для мытья головы, подгузники, много других полезных мелочей. И это действительно важно. Сотрудничество идет не первый год – и не первый год фонд помогает учреждению. Надо признать: добыть помощь, особенно сейчас, дорогого стоит во всех смыслах.

Представитель Красного креста рассказала, как активно сотрудники учреждения перенимают опыт ухода за лежачими пациентами, как активно откликаются на обучение. Директор интерната, Дмитрий Лябегин, заверил, что делается все возможное, чтобы благополучатели были довольны.

Далее для представителей фонда и министерства провели экскурсию по чисто вымытым, пахнущим хлоркой помещениям. Впрочем, за хлоркой отчетливо угадывается он – тот самый запах. Не переполненного подгузника, но старости. Ученые, кстати, говорят, дело в снижении антиоксидантных свойств кожи пожилых людей.

Понятно, что о скандале, в центре которого оказалась получательница соцуслуг, не было и речи. Мало того, представитель Минсоца, имеющего славу одного из самых закрытых министерств, бдительно пресекала попытки журналистов переговорить с сотрудниками учреждения и постояльцами. Позвали же освещать передачу оборудования для получателей соцуслуг, а не историю бабушки в запачканной рубашке, случайно подсмотренную неподготовленным депутатом.

Медсестра и все-все-все

В доме-интернате – около 200 постояльцев. Есть среди них вполне активные пожилые люди, которые посещают занятия у психолога, ходят на концерты, принимают в гомеопатических дозах веселье от больничных клоунов. Самостоятельные или нуждающиеся в небольшой бытовой поддержке.

Есть те, кто уже постепенно уходит в себя – непредсказуемые, нуждающиеся уже в родительской заботе.
А есть те, для кого создано отделение милосердия – лежачие. Отделение это начало работать при предыдущем директоре интерната, Андрее Каширине.

У каждого постояльца – своя карта получателя соцуслуг, в которой указаны все предписанные и положенные ему процедуры и манипуляции. Ведь живут ветераны в интернате не из чьей-то милости. Они исправно вносят плату – и немалую. Тем более странной выглядит история, легшая в основу неприятной ситуации.

Сотрудников в интернате – около 130. Должно быть. Это не только те, кто ухаживает за постояльцами. Это и администрация, и хозрабочие, и все остальные.
«Дочка, подскажи мне…», - обращается очень пожилая бабушка в платочке к медсестре, доверчиво беря ее за руку. И «дочка» останавливается, и терпеливо объясняет что-то. Бабушки говорят – кормят хорошо, «девочки» заботливые, занятия – интересные. В общем, не жалуются.

Однако на сегодняшний день в штате не хватает людей. Директор интерната, Андрей Лябегин без большого энтузиазма, но спокойно признает этот факт.

Стимулируем как можем

«Сегодня есть нехватка персонала. В интернате порядка 18-20 вакантных ставок. Часть сотрудников ушла на пенсию по возрасту. Часть нашла места работы в учреждениях здравоохранения, - объяснил директор. – В отношениях заработной платы вопрос прорабатывается. Мы стимулируем, как можем».

Зарплатный вопрос самый острый. Понятно, что работа в доме престарелых – не работа в недрах министерства. Там, в кабинетах – благополучатели. Здесь, по интернате – пожилые люди. Иногда капризные, временами – неаккуратные, не помнящие себя, не могущие себя обслужить, элементарно – тяжелые. Перестилать постели, менять подгузники, кормить, купать – это физически сложно. Зарплата, признают сотрудницы, для которых все это – ежедневная рутина, около 45 тысяч за полторы ставки.

Лябегин признает: оклад – да, 30 тысяч рублей. Но есть ведь еще премии, которые индивидуально начисляют ежемесячно. Для сравнения: сиделки в частных интернатах в Карелии получают 45-60 тысяч минимум. А досматривая одного пожилого человека частным образом, можно зарабатывать 20-25 тысяч ежемесячно за пару часов в день.

Как нам рассказали источники, знакомые с работой дома-интерната, еще пять-шесть лет назад персонал, отвечавший за уход за стариками, получал по 60-80 тысяч рублей в месяц. Желающих устроиться было много. Именно высокие зарплаты позволили выбирать наиболее конкурентоспособных сотрудников.

Однако в определенный момент по линии Минсоца, по информации наших источников, началось перераспределение бюджета. По раздачу попали, например, НКО. Частным компаниям, которые готовы были помогать пожилым, людям в трудной ситуации, перестали компенсировать расходы.

Совпадение, вероятно, но примерно в то же время количество выдаваемых карельским сиротам квартир пошло вниз.
Зарплаты сотрудников дома-интерната тоже начали падать. Появились, рассказали нам осведомленные, некие нормативы. Что-то вроде новомодных KPI у менеджеров – показателей эффективности.
Ухаживать за чужими стариками за 80 и за 30 тысяч – две совершенно разные истории. Люди отреагировали вполне естественным образом.

Зато, например, в 2022 году зарплаты соцработников стали расти.
Кстати, об урезании бюджета. В июле структура Минсоцзащиты поменялась. В прежней у руководителя министерства был первый заместитель и еще один зам. В новой у министра сохранился первый зам, а заместителей стало двое. 

Конечно, за переработку в интернате доплачивают. Как раз в сентябре сделали перерасчет. До визита парламентария, подчеркнул директор. «Мы найдем с нашим учредителем, министерством социальной защиты, дополнительные выходы и механизмы, чтобы заполнить по максимуму наш штат», - отметил Лябегин.

Человеческий фактор

На вопрос о том, сколько нужно сотрудников интернату для идеального положения дел в нем, директор чеканит: столько, сколько положено по штатному расписанию.

Это тот случай, когда несколько человек действительно могут изменить ситуацию. Тем более что репутация у интерната действительно хорошая. Очередь из желающих попасть сюда в качестве постояльца – 80 человек. Но за зарплату в 30 тысяч рублей…

Историю с высказыванием Инны Болучевской, кстати, в интернате комментировать не стали. Сотрудники хотели, но после беседы с командой Минсоца как один передумали.

Поговорить о новых колясках и кроватях – пожалуйста. Но ни о чем больше. Хотя в начале встречи, на которой присутствовали журналисты, персонал признавал: читали. Очень расстроены.

Получается, они плохо работают. Хотя…Но вот что именно шло после «хотя», к сожалению, представителям СМИ узнать не дали.
Директор от коллектива не оторвался: сказал, что комментировать не хочет, и критику принимает, когда она обоснованная.

Сама парламентарий, которую, кстати, в интернат на встречу пустили только после приезда министра соцзащиты Ольги Соколовой, сказала, что «очень рада, что у них все так хорошо и празднично сегодня». Совсем не так, как было в ее первый визит.

Минсоцпроверку проводит. «Готовим документы по запросам. Традиционные проверочные процедуры», - в стиле руководства сообщил руководитель интерната.

Те, кому довелось работать в подобном учреждении признают: неподготовленному человеку в «деддоме» может стать плохо. То, что происходит за закрытыми дверями – своя реальность, имеющая мало общего с обычной. Стоит ли это скрывать и делать вид, что проблем нет? Вопрос дискуссионный.

Так или иначе кто-то в этой реальности должен оставаться: поддерживать, мыть, растирать, утешать, подбадривать. Стоит ли этот труд дорого – вопрос риторический.

Маргарита Иванова